12,5 ОТКРЫТИЙ
Я завела себе мужчину.
Впервые в жизни. У всех моих подруг они уже были, а я как-то обходилась.
Нет, конечно, знакомые мужчины у меня в разное время были, но все они
существовали вне пределов моей квартиры, появляясь в ней лишь
эпизодически. Но вот однажды...
Утром я вошла в туалет и увидела, что сиденье унитаза поднято. Так
началась новая эра моей жизни. В доме поселился мужчина. Хотя сначала я
думала, он не приживется: они же капризные...
Первым делом он заявил, что раз уж мы решили жить вместе, то
пользоваться презервативом теперь просто негуманно. Правда, не уточнил –
по отношению к кому. Напрашивались три варианта. Любимого, похоже,
интересовал только он один. Меня это не устраивало. Я обвинила его в
эгоизме и беспечности. Он посоветовал купить вибратор. Я напомнила, что
мы живем в эпоху СПИДа. Он сказал, что он не такой. Я покрутила пальцем
у виска. Он запихнул галстуки в чемодан. Я криво улыбнулась. Он хлопнул
дверью. Я перекрасила волосы.
Он открыл своим ключом.
– Едва успел до закрытия аптеки. Вот, – протянул новенькую упаковку. – А
разве ты была рыжей?..
Итак, мы стали жить вместе. Возвращаясь вечером домой, я уже не
пугалась, если видела в собственных окнах свет. И уже не говорила в
телефонную трубку:
"Вы не туда попали", если кто-то произносил его имя. Ко всему прочему
моя подушка пахла его одеколоном. Возлюбленный храпел ночью, тянул на
себя одеяло – одеяло падало на пол. Ни себе ни людям... Он читал в
туалете Маринину, а потом кричал в щель:
– Бумагу!
– Вырви первую главу! И чтоб я этой дряни больше в доме не видела!..
А в гостях он цитировал Канта. И ежедневно наступал коту на хвост и
ежедневно уверял, что это нечаянно. Учил меня ориентироваться по
звездам, отваживал от дома моих подруг. Зачем-то подарил мне надувную
лодку, робел перед моей мамой:
– Светлана Алексеевна...
– Светлана Александровна, – в который раз хмурилась мама.
Он будил меня по ночам поцелуями, умываясь, фыркал. Забрызгивал зеркало
в ванной зубной пастой, зимой дарил мне клубнику. Короче, он был
неотразим.
В моем доме появились музыкальный центр и гантели. Музыка звучала с утра
до вечера. Гантели бездействовали. Пылесося ковер, мне приходилось
каждый раз переставлять их с места на место. Гости постоянно натыкались
на них.
Соседка Катя сказала, что «эти железяки» портят эстетический вид
гостиной. Не выдержав, я предложила убрать этот фаллический символ в
кладовку. Любимый воспылал праведным гневом. Напомнил, что здоровый дух
бывает только в здоровом теле. И вообще он, оказывается, уже присмотрел
подходящую штангу в "Спорттоварах".
– Бицепс надо прокачивать... – доверительно сообщил он мне.
Но зато теперь у меня под рукой всегда была пена для бритья. К тому же я
могла полноправно участвовать в разговорах подруг на тему "А мой-то
вчера": а) до утра играл в компьютерные игры, б) целый день пролежал под
машиной, в) съел недельный запас котлет, г) разбил чашку и заменил
перегоревшую лампочку, д) опять курил в туалете, е) сказал, что сериалы
отупляют, ж) весь вечер смотрел бокс, з) спрятал мою телефонную книжку,
и)... сволочь и кровопийца.
Короче говоря, совместное проживание с мужчиной приносило массу
открытий. Приятных и не очень.
Открытие первое: он – есть.
Открытие второе: он постоянно хотел есть!
Кофе и мандаринка на завтрак его не устраивали. В доме появились
ненавидимые мною прежде продукты: сливочное масло, сало, сахар, водка,
макароны. Рейтинг майонеза взлетел до небес. В женских журналах я стала
обращать внимание на кулинарные рецепты. А вечный вопрос "Что
приготовить на ужин?" терзал меня почище гамлетовского. Я зверела. Я
безостановочно что-то жарила, варила, терла и пробовала. Я поправилась
на три кило. Любимый был подтянут, весел и всегда готов к приему пищи.
Когда он с фразой "У нас есть что-нибудь вкусненькое"? лез в холодильник
через пять минут после обеда, мне хотелось дать ему сзади пинка! И
захлопнуть дверцу. Я стала мечтать, чтобы на прилавках магазинов
появились пакеты с надписью: "Еда мужская. 10 кг". Купила – и день
свободна...
чРЕТЧЩЕ Ч ЦЙЪОЙ. х ЧУЕИ НПЙИ РПДТХЗ ПОЙ ХЦЕ ВЩМЙ, Б С ЛБЛ-ФП ПВИПДЙМБУШ. оЕФ, ЛПОЕЮОП, ЪОБЛПНЩЕ НХЦЮЙОЩ Х НЕОС Ч ТБЪОПЕ ЧТЕНС ВЩМЙ, ОП ЧУЕ ПОЙ УХЭЕУФЧПЧБМЙ ЧОЕ РТЕДЕМПЧ НПЕК ЛЧБТФЙТЩ, РПСЧМССУШ Ч ОЕК МЙЫШ ЬРЙЪПДЙЮЕУЛЙ. оП ЧПФ ПДОБЦДЩ...
хФТПН С ЧПЫМБ Ч ФХБМЕФ Й ХЧЙДЕМБ, ЮФП УЙДЕОШЕ ХОЙФБЪБ РПДОСФП. фБЛ ОБЮБМБУШ ОПЧБС ЬТБ НПЕК ЦЙЪОЙ. ч ДПНЕ РПУЕМЙМУС НХЦЮЙОБ. иПФС УОБЮБМБ С ДХНБМБ, ПО ОЕ РТЙЦЙЧЕФУС: ПОЙ ЦЕ ЛБРТЙЪОЩЕ...
рЕТЧЩН ДЕМПН ПО ЪБСЧЙМ, ЮФП ТБЪ ХЦ НЩ ТЕЫЙМЙ ЦЙФШ ЧНЕУФЕ, ФП РПМШЪПЧБФШУС РТЕЪЕТЧБФЙЧПН ФЕРЕТШ РТПУФП ОЕЗХНБООП. рТБЧДБ, ОЕ ХФПЮОЙМ -- РП ПФОПЫЕОЙА Л ЛПНХ. оБРТБЫЙЧБМЙУШ ФТЙ ЧБТЙБОФБ. мАВЙНПЗП, РПИПЦЕ, ЙОФЕТЕУПЧБМ ФПМШЛП ПО ПДЙО. нЕОС ЬФП ОЕ ХУФТБЙЧБМП. с ПВЧЙОЙМБ ЕЗП Ч ЬЗПЙЪНЕ Й ВЕУРЕЮОПУФЙ. пО РПУПЧЕФПЧБМ ЛХРЙФШ ЧЙВТБФПТ. с ОБРПНОЙМБ, ЮФП НЩ ЦЙЧЕН Ч ЬРПИХ урйдБ. пО УЛБЪБМ, ЮФП ПО ОЕ ФБЛПК. с РПЛТХФЙМБ РБМШГЕН Х ЧЙУЛБ. пО ЪБРЙИОХМ ЗБМУФХЛЙ Ч ЮЕНПДБО. с ЛТЙЧП ХМЩВОХМБУШ. пО ИМПРОХМ ДЧЕТША. с РЕТЕЛТБУЙМБ ЧПМПУЩ.
пО ПФЛТЩМ УЧПЙН ЛМАЮПН.
ЕДЧБ ХУРЕМ ДП ЪБЛТЩФЙС БРФЕЛЙ. чПФ, -- РТПФСОХМ ФПОЕОШЛХА ХРБЛПЧЛХ. -- б ТБЪЧЕ ФЩ ВЩМБ ТЩЦЕК?..
йФБЛ, НЩ УФБМЙ ЦЙФШ ЧНЕУФЕ. чПЪЧТБЭБСУШ ЧЕЮЕТПН ДПНПК, С ХЦЕ ОЕ РХЗБМБУШ, ЕУМЙ ЧЙДЕМБ Ч УПВУФЧЕООЩИ ПЛОБИ УЧЕФ. й ХЦЕ ОЕ ЗПЧПТЙМБ Ч ФЕМЕЖПООХА ФТХВЛХ: «чЩ ОЕ ФХДБ РПРБМЙ», ЕУМЙ ЛФП-ФП РТПЙЪОПУЙМ ЕЗП ЙНС. лП ЧУЕНХ РТПЮЕНХ НПС РПДХЫЛБ РБИМБ ЕЗП ПДЕЛПМПОПН. чПЪМАВМЕООЩК ИТБРЕМ ОПЮША, ФСОХМ ОБ УЕВС ПДЕСМП -- ПДЕСМП РБДБМП ОБ РПМ. оЙ УЕВЕ ОЙ МАДСН... пО ЮЙФБМ Ч ФХБМЕФЕ нБТЙОЙОХ, Б РПФПН ЛТЙЮБМ Ч ЭЕМШ:
ВХНБЗХ!
ЧЩТЧЙ РЕТЧХА ЗМБЧХ! й ЮФПВ С ЬФПК ДТСОЙ ВПМШЫЕ Ч ДПНЕ ОЕ ЧЙДЕМБ!..
б Ч ЗПУФСИ ПО ГЙФЙТПЧБМ лБОФБ. й ЕЦЕДОЕЧОП ОБУФХРБМ ЛПФХ ОБ ИЧПУФ Й ЕЦЕДОЕЧОП ХЧЕТСМ, ЮФП ЬФП ОЕЮБСООП. хЮЙМ НЕОС ПТЙЕОФЙТПЧБФШУС РП ЪЧЕЪДБН, ПФЧБЦЙЧБМ ПФ ДПНБ НПЙИ РПДТХЗ. ъБЮЕН-ФП РПДБТЙМ НОЕ ОБДХЧОХА МПДЛХ, ТПВЕМ РЕТЕД НПЕК НБНПК:
УЧЕФМБОБ бМЕЛУЕЕЧОБ...
УЧЕФМБОБ бМЕЛУБОДТПЧОБ, -- Ч ЛПФПТЩК ТБЪ ИНХТЙМБУШ НБНБ.
пО ВХДЙМ НЕОС РП ОПЮБН РПГЕМХСНЙ, ХНЩЧБСУШ, ЖЩТЛБМ. ъБВТЩЪЗЙЧБМ ЪЕТЛБМП Ч ЧБООПК ЪХВОПК РБУФПК, ЪЙНПК ДБТЙМ НОЕ ЛМХВОЙЛХ. лПТПЮЕ, ПО ВЩМ ОЕПФТБЪЙН.
ч НПЕН ДПНЕ РПСЧЙМЙУШ НХЪЩЛБМШОЩК ГЕОФТ Й ЗБОФЕМЙ. нХЪЩЛБ ЪЧХЮБМБ У ХФТБ ДП ЧЕЮЕТБ. зБОФЕМЙ ВЕЪДЕКУФЧПЧБМЙ. рЩМЕУПУС ЛПЧЕТ, НОЕ РТЙИПДЙМПУШ ЛБЦДЩК ТБЪ РЕТЕУФБЧМСФШ ЙИ У НЕУФБ ОБ НЕУФП. зПУФЙ РПУФПСООП ОБФЩЛБМЙУШ ОБ ОЙИ. уПУЕДЛБ лБФС УЛБЪБМБ, ЮФП «ЬФЙ ЦЕМЕЪСЛЙ» РПТФСФ ЬУФЕФЙЮЕУЛЙК ЧЙД ЗПУФЙОПК. оЕ ЧЩДЕТЦБЧ, С РТЕДМПЦЙМБ ХВТБФШ ЬФПФ ЖБММЙЮЕУЛЙК УЙНЧПМ Ч ЛМБДПЧЛХ. мАВЙНЩК ЧПУРЩМБМ РТБЧЕДОЩН ЗОЕЧПН. оБРПНОЙМ, ЮФП ЪДПТПЧЩК ДХИ ВЩЧБЕФ ФПМШЛП Ч ЪДПТПЧПН ФЕМЕ. й ЧППВЭЕ ПО, ПЛБЪЩЧБЕФУС, ХЦЕ РТЙУНПФТЕМ РПДИПДСЭХА ЫФБОЗХ Ч «уРПТФФПЧБТБИ».
ВЙГЕРУ ОБДП РТПЛБЮЙЧБФШ... -- ДПЧЕТЙФЕМШОП УППВЭЙМ ПО НОЕ.
оП ЪБФП ФЕРЕТШ Х НЕОС РПД ТХЛПК ЧУЕЗДБ ВЩМБ РЕОБ ДМС ВТЙФШС. л ФПНХ ЦЕ С НПЗМБ РПМОПРТБЧОП ХЮБУФЧПЧБФШ Ч ТБЪЗПЧПТБИ РПДТХЗ ОБ ФЕНХ «б НПК-ФП ЧЮЕТБ»:
Б) ДП ХФТБ ЙЗТБМ Ч ЛПНРШАФЕТОЩЕ ЙЗТЩ,
В) ГЕМЩК ДЕОШ РТПМЕЦБМ РПД НБЫЙОПК,
Ч) УЯЕМ ОЕДЕМШОЩК ЪБРБУ ЛПФМЕФ,
З) ТБЪВЙМ ЮБЫЛХ Й ЪБНЕОЙМ РЕТЕЗПТЕЧЫХА МБНРПЮЛХ,
Д) ПРСФШ ЛХТЙМ Ч ФХБМЕФЕ,
Е) УЛБЪБМ, ЮФП УЕТЙБМЩ ПФХРМСАФ,
Ц) ЧЕУШ ЧЕЮЕТ УНПФТЕМ ВПЛУ,
Ъ) УРТСФБМ НПА ФЕМЕЖПООХА ЛОЙЦЛХ,
Й) ...УЧПМПЮШ Й ЛТПЧПРЙКГБ.
лПТПЮЕ ЗПЧПТС, УПЧНЕУФОПЕ РТПЦЙЧБОЙЕ У НХЦЮЙОПК РТЙОПУЙМП НБУУХ ПФЛТЩФЙК. рТЙСФОЩИ Й ОЕ ПЮЕОШ.
пФЛТЩФЙЕ РЕТЧПЕ: ПО -- ЕУФШ.
пФЛТЩФЙЕ ЧФПТПЕ: ПО РПУФПСООП ИПФЕМ ЕУФШ!
лПЖЕ Й НБОДБТЙОЛБ ОБ ЪБЧФТБЛ ЕЗП ОЕ ХУФТБЙЧБМЙ. ч ДПНЕ РПСЧЙМЙУШ ОЕОБЧЙДЙНЩЕ НОПА РТЕЦДЕ РТПДХЛФЩ: УМЙЧПЮОПЕ НБУМП, УБМП, УБИБТ, ЧПДЛБ, НБЛБТПОЩ. тЕКФЙОЗ НБКПОЕЪБ ЧЪМЕФЕМ ДП ОЕВЕУ. ч ЦЕОУЛЙИ ЦХТОБМБИ С УФБМБ ПВТБЭБФШ ЧОЙНБОЙЕ ОБ ЛХМЙОБТОЩЕ ТЕГЕРФЩ. б ЧЕЮОЩК ЧПРТПУ «юФП РТЙЗПФПЧЙФШ ОБ ХЦЙО?» ФЕТЪБМ НЕОС РПЮЙЭЕ ЗБНМЕФПЧУЛПЗП. с ЪЧЕТЕМБ. с ВЕЪПУФБОПЧПЮОП ЮФП-ФП ЦБТЙМБ, ЧБТЙМБ, ФЕТМБ Й РТПВПЧБМБ. с РПРТБЧЙМБУШ ОБ ФТЙ ЛЙМП. мАВЙНЩК ВЩМ РПДФСОХФ, ЧЕУЕМ Й ЧУЕЗДБ ЗПФПЧ Л РТЙЕНХ РЙЭЙ. лПЗДБ ПО У ЖТБЪПК «х ОБУ ЕУФШ ЮФП-ОЙВХДШ ЧЛХУОЕОШЛПЕ?» МЕЪ Ч ИПМПДЙМШОЙЛ ЮЕТЕЪ РСФШ НЙОХФ РПУМЕ ПВЕДБ, НОЕ ИПФЕМПУШ ДБФШ ЕНХ УЪБДЙ РЙОЛБ! й ЪБИМПРОХФШ ДЧЕТГХ. с УФБМБ НЕЮФБФШ, ЮФПВЩ ОБ РТЙМБЧЛБИ НБЗБЪЙОПЧ РПСЧЙМЙУШ РБЛЕФЩ У ОБДРЙУША: «еДБ НХЦУЛБС. 10 ЛЗ». лХРЙМБ -- Й ДЕОШ УЧПВПДОБ...
пФЛТЩФЙЕ ФТЕФШЕ: ПО РТСФБМ ОПУЛЙ.
оБДЕАУШ, ЮФП ОЕ ПФ НЕОС. фП, ЮФП ПО ЙИ ОПУЙМ, ЛПОЕЮОП, ОЕ ВЩМП ДМС НЕОС ФБКОПК. уЧЕФ НПЙИ ПЮЕК ОЙЛПЗДБ ОЕ ПВНБФЩЧБМ ОПЗЙ РПТФСОЛБНЙ Й ОЕ ИПДЙМ ВПУЙЛПН. пО РПМШЪПЧБМУС ФЕЛУФЙМШОП-ЮХМПЮОЩНЙ ВМБЗБНЙ ГЙЧЙМЙЪБГЙЙ, ОП... рТЙДС У ТБВПФЩ, ПО РЕТЧЩН ДЕМПН ЧЩЙУЛЙЧБМ НЕУФБ РПХЛТПНОЕК Й ФБН, ЛБЛ ВХТХОДХЮПЛ ЪБОБЮЛХ, РТСФБМ ЙИ, РТЕДЧБТЙФЕМШОП УЧЕТОХЧ Ч ЖПТНЕ ЛПНРБЛФОЩИ ЪБЗПЗХМЙОПЛ. й ОЙЛБЛЙЕ ЧОХЫЕОЙС ОЕ НПЗМЙ ЕЗП ЪБУФБЧЙФШ ПФОПУЙФШ ЬФЙ «ХМЙФЛЙ» ИПФС ВЩ Ч ЧБООХА. у НБОЙБЛБМШОЩН ХРПТУФЧПН НПК НХЦЮЙОБ РБТЛПЧБМ ОПУЛЙ РПД ДЙЧБОПН, РПД ЛТЕУМПН Й, РПИПЦЕ, ЗПФПЧ ВЩМ ПФДЙТБФШ РМЙОФХУБ, ЮФПВЩ ФБН УИПТПОЙФШ УЧПЙ УПЛТПЧЙЭБ.
пФЛТЩФЙЕ ЮЕФЧЕТФПЕ: ПО УПУФБЧМСМ ЪБЧЕЭБОЙЕ ЛБЦДЩК ТБЪ, ЛПЗДБ Х ОЕЗП ВПМЕМ ЪХВ ЙМЙ ОБЮЙОБМУС ОБУНПТЛ.
пО УФПОБМ Й ПИБМ, ЛБЛ ТБОЕОЩК ВЙЪПО. пО ЪБДЩИБМУС РТЙ УМПЧЕ «РПМЙЛМЙОЙЛБ» Й ЧЪЩЧБМ Л НПЕНХ НЙМПУЕТДЙА. фТЕВПЧБМ ДПВЙФШ ЕЗП, ЮФПВЩ ЙЪВБЧЙФШ ПФ ОЕЮЕМПЧЕЮЕУЛЙИ УФТБДБОЙК. дЕТЦБ НЕОС ЪБ ТХЛХ, ПО ВМБЗПТПДОП УПЧЕФПЧБМ РЕТЕД РТПДБЦЕК РПЛТБУЙФШ УФБТЕОШЛЙК «пРЕМШ». й, ЛБЛ ОБУФПСЭЙК НХЦЮЙОБ, УДЕТЦЙЧБС ТЩДБОЙС ОБ УНЕТФОПН ПДТЕ, РТПЭБМУС У НЙМЩНЙ ЕЗП УЕТДГХ ЧЕЭБНЙ: НХЪЩЛБМШОЩНЙ ДЙУЛБНЙ, НПВЙМШОЩН ФЕМЕЖПОПН Й ЗБЪЕФПК «уРПТФ-ЬЛУРТЕУУ».
пФЛТЩФЙЕ РСФПЕ: ПО ХНЕМ НПМЮБФШ.
пО НПЗ ГЕМЩК ЧЕЮЕТ РТПУЙДЕФШ РЕТЕД ЬЛТБОПН ФЕМЕЧЙЪПТБ Й ОЕ РТПТПОЙФШ РТЙ ЬФПН ОЙ УМПЧБ. дБК ЕНХ ЧПМА -- ПО, ЪОБАЭЙК ДЧБ СЪЩЛБ Й ЙНЕАЭЙК ЧЩУЫЕЕ ПВТБЪПЧБОЙЕ, ПЗТБОЙЮЙМ ВЩ ПВЭЕОЙЕ УП НОПК ФТЕНС ЖТБЪБНЙ: «дПВТПЕ ХФТП, ДПТПЗБС», «юФП Х ОБУ ОБ ХЦЙО, МАВЙНБС?» Й «йДЙ ЛП НОЕ...» уРТБЧЕДМЙЧПУФЙ ТБДЙ ОБДП ПФНЕФЙФШ, ЮФП ЕЗП ПВЭЕОЙЕ У НБНПК ЙМЙ ФЕМЕЖПООЩЕ ТБЪЗПЧПТЩ У РТЙСФЕМСНЙ ФПЦЕ ОЕ ПФМЙЮБМЙУШ ПУПВЩН ЛТБУОПТЕЮЙЕН. б ЕЗП ЧЪБЙНППФОПЫЕОЙС У МХЮЫЙН ДТХЗПН УФТПЙМЙУШ ОБ УПЧНЕУФОПН РТПУНПФТЕ ЖХФВПМШОЩИ НБФЮЕК Й РТПЙЪОЕУЕОЙЙ ЕНЛЙИ ЛПННЕОФБТЙЕЧ:
РБУ! рБУ, С УЛБЪБМ!.. оХ-Х ЗПЧОАЛ!.. чЙФШ, ДБК РЙЧБ...
пФЛТЩФЙЕ ЫЕУФПЕ: ХНЕС НПМЮБФШ, ПО ОЕ ЧЩОПУЙМ ФЙЫЙОЩ.
ьФПЗП РБТБДПЛУБ С ФБЛ Й ОЕ ТБЪЗБДБМБ. нБМП ФПЗП, ЮФП Л НХЪЩЛБМШОПНХ ГЕОФТХ ПО РТЙЛБУБМУС ЮБЭЕ, ЮЕН ЛП НОЕ, -- ПО РТБЛФЙЮЕУЛЙ ОЙЛПЗДБ ОЕ ПФИПДЙМ ПФ ФЕМЕЧЙЪПТБ, РЕТЕЛМАЮБС ЛБОБМЩ УП УЛПТПУФША УЧЕФБ. пФ ОБЮБМБ ДП ЛПОГБ НПК МАВЙНЩК УНПФТЕМ ФПМШЛП ОПЧПУФЙ Й УРПТФЙЧОЩЕ РЕТЕДБЮЙ. чУЕ ПУФБМШОПЕ ЧТЕНС ПО ЭЕМЛБМ РХМШФПН. лБТФЙОЛЙ Ч ФЕМЕЧЙЪПТЕ НЕМШЛБМЙ, ЛБЛ Ч ЦХФЛПН ЛБМЕКДПУЛПРЕ. х НЕОС ЛТХЦЙМБУШ ЗПМПЧБ. й ХРБУЙ зПУРПДЙ УФБФШ ОБ МЙОЙА НЕЦДХ ОЙН Й ФЕМЕЧЙЪПТПН. фХФ ЦЕ УМЕДПЧБМ ТЕЪЛЙК ДЙРМПНБФЙЮЕУЛЙК ДЕНБТЫ:
ХКДЙ У ЬЛТБОБ!
пФЛТЩФЙЕ УЕДШНПЕ: ПО ТЕЧОПУФОП ПИТБОСМ УЧПА ФЕТТЙФПТЙА.
еЗП ЧМБДЕОЙСНЙ УЮЙФБМЙУШ: НЕУФП ЪБ УФПМПН -- ТБЪ Й МАВЙНПЕ ЛТЕУМП -- ДЧБ. дБЦЕ ЗПУФЙ ОЕ НПЗМЙ УЕУФШ ОБ ЕЗП ФБВХТЕФЛХ Ч ЛХИОЕ. б ВЕДОЩК ЛПФ РХМЕК ЧЩМЕФБМ ЙЪ НСЗЛПЗП ЛТЕУМБ, ЕДЧБ ЪБУМЩЫБЧ ЪОБЛПНХА ФСЦЕМХА РПУФХРШ.
с ЗТБОЙГ ОЕ ОБТХЫБМБ. цЕОУЛБС ЙОФХЙГЙС РПДУЛБЪЩЧБМБ НОЕ, ЮФП МХЮЫЕ ОЕ РПУСЗБФШ ОБ НХЦУЛПК ФТПО, ЕЗП УЧСЭЕООХА ЛТХЦЛХ Й ДЕТЦБЧОЩЕ ФБРПЮЛЙ. ъБФП НПЦОП УРТСФБФШ ОЕОБЧЙУФОЩЕ ЗБОФЕМЙ. йМЙ ДБЦЕ УДБФШ ЙИ Ч НЕФБММПМПН -- НПК ДТБЗПГЕООЩК УРПТФУНЕО РТПРБЦХ ЧТСД МЙ ЪБНЕФЙФ.
пФЛТЩФЙЕ ЧПУШНПЕ: ОБДЪПТ Й ЛПОФТПМШ.
-- фЩ У ЛЕН ЬФП ЗПЧПТЙМБ РП ФЕМЕЖПОХ?.. лФП ЬФПФ ПЮЛБТЙЛ ОБ ЖПФПЗТБЖЙЙ?.. фЩ ЗДЕ ВЩМБ У ЮЕФЩТЕИ ДП РСФЙ?.. пФЛХДБ Х ФЕВС ЬФЙ УЕТЕЦЛЙ?..
У РПДТХЗПК. нПК ВТБФ. ч РБТЙЛНБИЕТУЛПК. фЩ РПДБТЙМ...
пФЛТЩФЙЕ ДЕЧСФПЕ: С ХЦЕ ОЕ НПЗМБ ЮБУБНЙ МЕЦБФШ Ч ДХЫЙУФПК ЧБООЕ.
нПК ДЕЧСОПУФПЛЙМПЗТБННПЧЩК ЪБКЮЙЛ РЩФБМУС РТПТЧБФШУС Ч РПНЕЭЕОЙЕ. фП ЕНХ УТПЮОП ОХЦОБ ВЩМБ ЪХВОБС ЭЕФЛБ. фП ЧПЪОЙЛБМБ ЬЛУФТЕООБС ОЕПВИПДЙНПУФШ ПУНПФТЕФШ ХЦЕ ДЧБ НЕУСГБ ФЕЛХЭЙК ЛТБО. фП ЕЗП ЙОФЕТЕУПЧБМП, РПНЕУФЙФУС МЙ ПО ТСДПН УП НОПК Й УЛПМШЛП ЧПДЩ ЧЩФЕУОСФ РТЙ ЬФПН ОБЫЙ ФЕМБ РП ЪБЛПОХ бТИЙНЕДБ. фП ЕНХ РТПУФП ВЩМП УЛХЮОП ПДОПНХ, Й ПО РПУЛХМЙЧБМ РПД ДЧЕТША, ЧЪЩЧБС Л НПЕК УПЧЕУФЙ:
С УФТБДБА ПФ ПФУХФУФЧЙС ПВЭЕОЙС!
оП УФПЙМП ФПМШЛП НОЕ ЧЩКФЙ -- УФТБДБМЕГ ФХФ ЦЕ ХДПЧМЕФЧПТЕООП ЧПЪЧТБЭБМУС Л УЧПЕНХ ЛТЕУМХ.
ЬК, Б ЛБЛ ЦЕ ЪБЛПО бТИЙНЕДБ? -- УРТБЫЙЧБМБ С.
ДХЫ РТЙНХ, -- УППВЭБМ НЙМЩК Й ХФЩЛБМУС ОПУПН Ч ЗБЪЕФХ.
пФЛТЩФЙЕ ДЕУСФПЕ: Х ОЕЗП ТПУМБ ЭЕФЙОБ.
тПУМБ ПОБ, ЛПОЕЮОП, Й ДП ОБЫЕЗП, УЛБЦЕН УФБТПНПДОП, УПЦЙФЕМШУФЧБ. оП ТБОШЫЕ ОБ УЧЙДБОЙС НПК ЗЕТПК РТЙИПДЙМ ЗМБДЛП ЧЩВТЙФЩН, Б ФЕРЕТШ С ОБВМАДБМБ ЕЗП РПЮФЙ ЛТХЗМПУХФПЮОП... х НЕОС ОБЮБМБ ЫЕМХЫЙФШУС ЛПЦБ ОБ МЙГЕ.
пФЛТЩФЙЕ ПДЙООБДГБФПЕ: ПО ОЕ РПНОЙМ ОБЫЙИ РТБЪДОЙЮОЩИ ДБФ!!!
уПЧУЕН. бНОЕЪЙС. чЩВПТПЮОЩЕ РТПЧБМЩ Ч РБНСФЙ. пО РПНОЙМ ДЕОШ ЧЪСФЙС вБУФЙМЙЙ, ДЕОШ ФЕИПУНПФТБ Й ДЕОШ УПВУФЧЕООПЗП ХИПДБ Ч БТНЙА, ОП ДБФБ НПЕЗП ТПЦДЕОЙС ОЙЛБЛ ОЕ НПЗМБ ЪБЛТЕРЙФШУС ОЙ Ч ПДОПН ЙЪ ЕЗП РПМХЫБТЙК. чРТПЮЕН, ПО РТПРХУФЙМ ВЩ ДБЦЕ оПЧЩК ЗПД, ЕУМЙ ВЩ ОЕ РПЧУЕНЕУФОЩК БЦЙПФБЦ.
ОБ ХМЙГБИ РПСЧЙМЙУШ ФЕФЛЙ У ЕМЛБНЙ. рПТБ ЪБЛХРБФШ ЫБНРБОУЛПЕ, -- ДЕМБМ ПО ЗМХВПЛПНЩУМЕООЩЕ ЧЩЧПДЩ.
пФЛТЩФЙЕ ДЧЕОБДГБФПЕ: ПО ПЛБЪБМУС УФТБЫОП ОЕРТБЛФЙЮЕО.
пО ОЕ ХНЕМ РМБОЙТПЧБФШ ОБЫ ВАДЦЕФ. хКДС ЪБ ЕДПК, РТЙОПУЙМ РСФШ ВХФЩМПЛ РЙЧБ, РБЛЕФЙЛ ЮЙРУПЧ Й УФБЛБОЮЙЛ НПТПЦЕОПЗП. уФЕУОСМУС ВТБФШ УДБЮХ. оБ ТЩОЛЕ ОЕ ХНЕМ ФПТЗПЧБФШУС. рПЛХРБМ ЧУЕ, ЮФП ЧРБТЙЧБМЙ ЕНХ ХЫМЩЕ ВБВХУЙ. б ПДОБЦДЩ ЧНЕУФП ЛБТФПЫЛЙ РТЙОЕУ ТПЪЩ. с ФПМШЛП ЧЪДПИОХМБ.
С ФЕВС МАВМА, -- УЛБЪБМ ПО, РТПФСЗЙЧБС ГЧЕФЩ.
пФЛТЩФЙЕ ДЧЕОБДГБФПЕ У РПМПЧЙОПК: ПО НЕОС МАВЙФ...
ч ПВЭЕН, ЦЙЪОШ У НХЦЮЙОПК -- ЬФП ЛБЛ ЙЗТБ Ч ЫБИНБФЩ. оЕРТЕТЩЧОЩК ВМЙГ У ОЕ ЧРПМОЕ СУОЩНЙ РТБЧЙМБНЙ.
ФБЛ ЛПОШ ОЕ ИПДЙФ.
ЗМХРЕОШЛБС... б ЛБЛ, РП-ФЧПЕНХ, ИПДЙФ ЛПОШ?
ВХЛЧПК «зЩ»...
ЬФП РХУФШ УПУЕД ВХЛЧПК «зЩ» ИПДЙФ. б С РПКДХ ЧПФ ФБЛ...
У ЛБЛЙИ ЬФП РПТ ОПЧЩЕ РТБЧЙМБ?
У РТПЫМПК НЙОХФЩ... с УЛБЪБМ. иПДЙ, МАВЙНБС...
бЧФПТ: оБФБМШС тБДХМПЧБ
Я завела себе мужчину. Впервые в жизни. У всех моих подруг они уже были, а я как-то обходилась. Нет, конечно, знакомые мужчины у меня в разное время были, но все они существовали вне пределов моей квартиры, появляясь в ней лишь эпизодически. Но вот однажды…
Утром я вошла в туалет и увидела, что сиденье унитаза поднято. Так началась новая эра моей жизни. В доме поселился мужчина. Хотя сначала я думала, он не приживется: они же капризные…
Первым делом он заявил, что раз уж мы решили жить вместе,то пользоваться презервативом теперь просто негуманно. Правда, не уточнил – по отношению к кому. Напрашивались три варианта. Любимого, похоже, интересовал только он один. Меня это не устраивало. Я обвинила его в эгоизме и беспечности. Он посоветовал купить вибратор. Я напомнила, что мы живем в эпоху СПИДа. Он сказал, что он не такой. Я покрутила пальцем у виска. Он запихнул галстуки в чемодан. Я криво улыбнулась. Он хлопнул дверью. Я перекрасила волосы.
Он открыл своим ключом.
– Едва успел до закрытия аптеки. Вот, – протянул тоненькую упаковку. – А разве ты была рыжей?..
Итак, мы стали жить вместе. Возвращаясь вечером домой, я уже не пугалась, если видела в собственных окнах свет. И уже не говорила в телефонную трубку: «Вы не туда попали», если кто-то произносил его имя. Ко всему прочему моя подушка пахла его одеколоном. Возлюбленный храпел ночью, тянул на себя одеяло – одеяло падало на пол. Ни себе, ни людям… Он читал в туалете Маринину, а потом кричал в щель:
– Бумагу!
– Вырви первую главу! И чтоб я этой дряни больше в доме не видела!..
А в гостях он цитировал Канта. И ежедневно наступал коту на хвост и ежедневно уверял, что это нечаянно. Учил меня ориентироваться по звездам, отваживал от дома моих подруг. Зачем-то подарил мне надувную лодку, робел перед моей мамой:
– Светлана Алексеевна…
– Светлана Александровна, – в который раз хмурилась мама.
Он будил меня по ночам поцелуями, умываясь, фыркал. Забрызгивал зеркало в ванной зубной пастой, зимой дарил мне клубнику. Короче, он был неотразим.
В моем доме появились музыкальный центр и гантели. Музыка звучала с утра до вечера. Гантели бездействовали. Пылесося ковер, мне приходилось каждый раз переставлять их с места на место. Гости постоянно натыкались на них. Соседка Катя сказала, что «эти железяки» портят эстетический вид гостиной. Не выдержав, я предложила убрать этот фаллический символ в кладовку. Любимый воспылал праведным гневом. Напомнил, что здоровый дух бывает только в здоровом теле. И вообще он, оказывается, уже присмотрел подходящую штангу в «Спорттоварах».
– Бицепс надо прокачивать… – доверительно сообщил он мне.
Но зато теперь у меня под рукой всегда была пена для бритья. К тому же я могла полноправно участвовать в разговорах подруг на тему «А мой-то вчера»:
а) до утра играл в компьютерные игры,
Б) целый день пролежал под машиной,
В) съел недельный запас котлет,
Г) разбил чашку и заменил перегоревшую лампочку,
Д) опять курил в туалете,
Е) сказал, что сериалы отупляют,
Ж) весь вечер смотрел бокс,
З) спрятал мою телефонную книжку,
И) …сволочь и кровопийца.
Короче говоря,совместное проживание с мужчиной приносило массу открытий. Приятных и не очень.
Открытие первое : он – есть.
Открытие второе : он постоянно хотел есть!
Кофе и мандаринка на завтрак его не устраивали. В доме появились ненавидимые мною прежде продукты: сливочное масло, сало, сахар, водка, макароны. Рейтинг майонеза взлетел до небес. В женских журналах я стала обращать внимание на кулинарные рецепты. А вечный вопрос «Что приготовить на ужин?» терзал меня почище гамлетовского. Я зверела. Я безостановочно что-то жарила, варила, терла и пробовала. Я поправилась на три кило. Любимый был подтянут, весел и всегда готов к приему пищи. Когда он с фразой «У нас есть что-нибудь вкусненькое?» лез в холодильник через пять минут после обеда, мне хотелось дать ему сзади пинка! И захлопнуть дверцу. Я стала мечтать, чтобы на прилавках магазинов появились пакеты с надписью: «Еда мужская. 10 кг». Купила – и день свободна…
Открытие третье : он прятал носки.
Надеюсь, что не от меня. То, что он их носил, конечно, не было для меня тайной. Свет моих очей никогда не обматывал ноги портянками и не ходил босиком. Он пользовался текстильно-чулочным и благами цивилизации, но… Придя с работы, он первым делом выискивал места поукромней и там, как бурундучок заначку, прятал их, предварительно свернув в форме компактных загогулинок. И никакие внушения не могли его заставить относить эти «улитки» хотя бы в ванную. С маниакальным упорством мой мужчина парковал носки под диваном, под креслом и, похоже, готов был отдирать плинтуса, чтобы там схоронить свои сокровища.
Открытие четвертое : он составлял завещание каждый раз, когда у него болел зуб или начинался насморк.
Он стонал и охал, как раненый бизон. Он задыхался при слове «поликлиника» и взывал к моему милосердию. Требовал добить его, чтобы избавить от нечеловеческих страданий. Держа меня за руку,он благородно советовал перед продажей покрасить старенький «Опель». И, как настоящий мужчина, сдерживая рыдания на смертном одре, прощался с милыми его сердцу вещами: музыкальными дисками, мобильным телефоном и газетой «Спорт-экспресс».
Открытие пятое : он умел молчать.
Он мог целый вечер просидеть перед экраном телевизора и не проронить при этом ни слова. Дай ему волю – он, знающий два языка и имеющий высшее образование, ограничил бы общение со мной тремя фразами: «Доброе утро, дорогая», «Что у нас на ужин, любимая?» и «Иди ко мне…» Справедливости ради надо отметить, что его общение с мамой или телефонные разговоры с приятелями тоже не отличались особым красноречием. А его взаимоотношения с лучшим другом строились на совместном просмотре футбольных матчей и произнесении емких комментариев:
– Пас! Пас, я сказал!.. Ну-у говнюк!.. Вить, дай пива…
Открытие шестое : умея молчать, он не выносил тишины.
Этого парадокса я так и не разгадала. Мало того, что к музыкальному центру он прикасался чаще, чем ко мне, – он практически никогда не отходил от телевизора, переключая каналы со скоростью света. От начала до конца мой любимый смотрел только новости и спортивные передачи. Все остальное время он щелкал пультом. Картинки в телевизоре мелькали,как в жутком калейдоскопе. У меня кружилась голова. И упаси Господи стать на линию между ним и телевизором. Тут же следовал резкий дипломатический демарш:
– Уйди с экрана!
Открытие седьмое : он ревностно охранял свою территорию.
Его владениями считались: место за столом – раз и любимое кресло – два. Даже гости не могли сесть на его табуретку в кухне. А бедный кот пулей вылетал из мягкого кресла, едва заслышав знакомую тяжелую поступь.
Я границ не нарушала. Женская интуиция подсказывала мне, что лучше не посягать на мужской трон, его священную кружку и державные тапочки. Зато можно спрятать ненавистные гантели. Или даже сдать их в металлолом – мой драгоценный спортсмен пропажу вряд ли заметит.
Открытие восьмое : надзор и контроль.
– Ты с кем это говорила по телефону?.. Кто этот очкарик на фотографии?.. Ты где была с четырех до пяти?.. Откуда у тебя эти сережки?..
– С подругой. Мой брат. В парикмахерской. Ты подарил…
Открытие девятое : я уже не могла часами лежать в душистой ванне.
Мой девяностокилограммовый зайчик пытался прорваться в помещение. То ему срочно нужна была зубная щетка. То возникала экстренная необходимость осмотреть уже два месяца текущий кран. То его интересовало, поместится ли он рядом со мной и сколько воды вытеснят при этом наши тела по закону Архимеда. То ему просто было скучно одному, и он поскуливал под дверью, взывая к моей совести:
– Я страдаю от отсутствия общения!
Но стоило только мне выйти – страдалец тут же удовлетворенно возвращался к своему креслу.
– Эй, а как же закон Архимеда? – спрашивала я.
– Душ приму, – сообщал милый и утыкался носом в газету.
Открытие десятое : у него росла щетина.
Росла она, конечно, и до нашего, скажем старомодно, сожительства. Но раньше на свидания мой герой приходил гладко выбритым, а теперь я наблюдала его почти круглосуточно… У меня начала шелушиться кожа на лице.
Открытие одиннадцатое : он не помнил наших праздничных дат!!!
Совсем. Амнезия. Выборочные провалы в памяти. Он помнил день взятия Бастилии, день техосмотра и день собственного ухода в армию, но дата моего рождения никак не могла закрепиться ни в одном из его полушарий. Впрочем, он пропустил бы даже Новый год, если бы не повсеместный ажиотаж.
– На улицах появились тетки с елками. Пора закупать шампанское, – делал он глубокомысленные выводы.
Открытие двенадцатое : он оказался страшно непрактичен.
Он не умел планировать бюджет. Уйдя за едой, приносил пять бутылок пива, пакетик чипсов и стаканчик мороженого. Стеснялся брать сдачу. На рынке не умел торговаться. Покупал все, что впаривали ему ушлые бабуси. А однажды вместо картошки принес розы. Я только вздохнула.
– Я тебя люблю, – сказал он, протягивая цветы.
Открытие двенадцатое с половиной : он меня любит…
В общем, жизнь с мужчиной – это как игра в шахматы. Непрерывный блиц с не вполне ясными правилами.
– Так конь не ходит.
– Глупенькая… А как, по-твоему, ходит конь?
– Буквой «Гы»…
– Это пусть сосед буквой «Гы» ходит. А я пойду вот так…
– С каких это пор новые правила?
– С прошлой минуты… Я сказал. Ходи, любимая…
Я завела себе мужчину. Впервые в жизни. У всех моих подруг они уже были, а я как-то обходилась. Нет, конечно, знакомые мужчины у меня в разное время были, но все они существовали вне пределов моей квартиры, появляясь в ней лишь эпизодически. Но вот однажды...
Утром я вошла в туалет и увидела, что сиденье унитаза поднято. Так началась новая эра моей жизни. В доме поселился мужчина. Хотя сначала я думала, он не приживется: они же капризные...
Первым делом он заявил, что раз уж мы решили жить вместе, то пользоваться презервативом теперь просто негуманно. Правда, не уточнил - по отношению к кому. Напрашивались три варианта. Любимого, похоже, интересовал только он один. Меня это не устраивало. Я обвинила его в эгоизме и беспечности. Он посоветовал купить вибратор. Я напомнила, что мы живем в эпоху СПИДа. Он сказал, что он не такой. Я покрутила пальцем у виска. Он запихнул галстуки в чемодан. Я криво улыбнулась. Он хлопнул дверью. Я перекрасила волосы.
Он открыл своим ключом.
Едва успел до закрытия аптеки. Вот, - протянул тоненькую упаковку. - А разве ты была рыжей?..
Итак, мы стали жить вместе. Возвращаясь вечером домой, я уже не пугалась, если видела в собственных окнах свет. И уже не говорила в телефонную трубку: “Вы не туда попали”, если кто-то произносил его имя. Ко всему прочему моя подушка пахла его одеколоном. Возлюбленный храпел ночью, тянул на себя одеяло - одеяло падало на пол. Ни себе ни людям... Он читал в туалете Маринину, а потом кричал в щель:
Вырви первую главу! И чтоб я этой дряни больше в доме не видела!..
А в гостях он цитировал Канта. И ежедневно наступал коту на хвост и ежедневно уверял, что это нечаянно. Учил меня ориентироваться по звездам, отваживал от дома моих подруг. Зачем-то подарил мне надувную лодку, робел перед моей мамой:
Светлана Алексеевна...
Светлана Александровна, - в который раз хмурилась мама.
Он будил меня по ночам поцелуями, умываясь, фыркал. Забрызгивал зеркало в ванной зубной пастой, зимой дарил мне клубнику. Короче, он был неотразим.
В моем доме появились музыкальный центр и гантели. Музыка звучала с утра до вечера. Гантели бездействовали. Пылесося ковер, мне приходилось каждый раз переставлять их с места на место. Гости постоянно натыкались на них. Соседка Катя сказала, что “эти железяки” портят эстетический вид гостиной. Не выдержав, я предложила убрать этот фаллический символ в кладовку. Любимый воспылал праведным гневом. Напомнил, что здоровый дух бывает только в здоровом теле. И вообще он, оказывается, уже присмотрел подходящую штангу в “Спорттоварах”.
Бицепс надо прокачивать... - доверительно сообщил он мне.
Но зато теперь у меня под рукой всегда была пена для бритья. К тому же я могла полноправно участвовать в разговорах подруг на тему “А мой-то вчера”:
а) до утра играл в компьютерные игры,
б) целый день пролежал под машиной,
в) съел недельный запас котлет,
г) разбил чашку и заменил перегоревшую лампочку,
д) опять курил в туалете,
е) сказал, что сериалы отупляют,
ж) весь вечер смотрел бокс,
з) спрятал мою телефонную книжку,
и) ...сволочь и кровопийца.
Короче говоря, совместное проживание с мужчиной приносило массу открытий. Приятных и не очень.
Открытие первое: он - есть.
Открытие второе: он постоянно хотел есть!
Кофе и мандаринка на завтрак его не устраивали. В доме появились ненавидимые мною прежде продукты: сливочное масло, сало, сахар, водка, макароны. Рейтинг майонеза взлетел до небес. В женских журналах я стала обращать внимание на кулинарные рецепты. А вечный вопрос “Что приготовить на ужин?” терзал меня почище гамлетовского. Я зверела. Я безостановочно что-то жарила, варила, терла и пробовала. Я поправилась на три кило. Любимый был подтянут, весел и всегда готов к приему пищи. Когда он с фразой “У нас есть что-нибудь вкусненькое?” лез в холодильник через пять минут после обеда, мне хотелось дать ему сзади пинка! И захлопнуть дверцу. Я стала мечтать, чтобы на прилавках магазинов появились пакеты с надписью: “Еда мужская. 10 кг”. Купила - и день свободна...
Открытие третье: он прятал носки.
Надеюсь, что не от меня. То, что он их носил, конечно, не было для меня тайной. Свет моих очей никогда не обматывал ноги портянками и не ходил босиком. Он пользовался текстильно-чулочными благами цивилизации, но... Придя с работы, он первым делом выискивал места поукромней и там, как бурундучок заначку, прятал их, предварительно свернув в форме компактных загогулинок. И никакие внушения не могли его заставить относить эти “улитки” хотя бы в ванную. С маниакальным упорством мой мужчина парковал носки под диваном, под креслом и, похоже, готов был отдирать плинтуса, чтобы там схоронить свои сокровища.
Открытие четвертое: он составлял завещание каждый раз, когда у него болел зуб или начинался насморк.
Он стонал и охал, как раненый бизон. Он задыхался при слове “поликлиника” и взывал к моему милосердию. Требовал добить его, чтобы избавить от нечеловеческих страданий. Держа меня за руку, он благородно советовал перед продажей покрасить старенький “Опель”. И, как настоящий мужчина, сдерживая рыдания на смертном одре, прощался с милыми его сердцу вещами: музыкальными дисками, мобильным телефоном и газетой “Спорт-экспресс”.
Открытие пятое: он умел молчать.
Он мог целый вечер просидеть перед экраном телевизора и не проронить при этом ни слова. Дай ему волю - он, знающий два языка и имеющий высшее образование, ограничил бы общение со мной тремя фразами: “Доброе утро, дорогая”, “Что у нас на ужин, любимая?” и “Иди ко мне...” Справедливости ради надо отметить, что его общение с мамой или телефонные разговоры с приятелями тоже не отличались особым красноречием. А его взаимоотношения с лучшим другом строились на совместном просмотре футбольных матчей и произнесении емких комментариев:
Пас! Пас, я сказал!.. Ну-у говнюк!.. Вить, дай пива...
Открытие шестое: умея молчать, он не выносил тишины.
Этого парадокса я так и не разгадала. Мало того, что к музыкальному центру он прикасался чаще, чем ко мне, - он практически никогда не отходил от телевизора, переключая каналы со скоростью света. От начала до конца мой любимый смотрел только новости и спортивные передачи. Все остальное время он щелкал пультом. Картинки в телевизоре мелькали, как в жутком калейдоскопе. У меня кружилась голова. И упаси Господи стать на линию между ним и телевизором. Тут же следовал резкий дипломатический демарш:
Уйди с экрана!
Открытие седьмое: он ревностно охранял свою территорию.
Его владениями считались: место за столом - раз и любимое кресло - два. Даже гости не могли сесть на его табуретку в кухне. А бедный кот пулей вылетал из мягкого кресла, едва заслышав знакомую тяжелую поступь.
Я границ не нарушала. Женская интуиция подсказывала мне, что лучше не посягать на мужской трон, его священную кружку и державные тапочки. Зато можно спрятать ненавистные гантели. Или даже сдать их в металлолом - мой драгоценный спортсмен пропажу вряд ли заметит.
Открытие восьмое: надзор и контроль.
Ты с кем это говорила по телефону?.. Кто этот очкарик на фотографии?.. Ты где была с четырех до пяти?.. Откуда у тебя эти сережки?..
С подругой. Мой брат. В парикмахерской. Ты подарил...
Открытие девятое: я уже не могла часами лежать в душистой ванне.
Мой девяностокилограммовый зайчик пытался прорваться в помещение. То ему срочно нужна была зубная щетка. То возникала экстренная необходимость осмотреть уже два месяца текущий кран. То его интересовало, поместится ли он рядом со мной и сколько воды вытеснят при этом наши тела по закону Архимеда. То ему просто было скучно одному, и он поскуливал под дверью, взывая к моей совести:
Я страдаю от отсутствия общения!
Но стоило только мне выйти - страдалец тут же удовлетворенно возвращался к своему креслу.
Эй, а как же закон Архимеда? -- спрашивала я.
Душ приму, - сообщал милый и утыкался носом в газету.
Открытие десятое: у него росла щетина.
Росла она, конечно, и до нашего, скажем старомодно, сожительства. Но раньше на свидания мой герой приходил гладко выбритым, а теперь я наблюдала его почти круглосуточно... У меня начала шелушиться кожа на лице.
Открытие одиннадцатое: он не помнил наших праздничных дат!!!
Совсем. Амнезия. Выборочные провалы в памяти. Он помнил день взятия Бастилии, день техосмотра и день собственного ухода в армию, но дата моего рождения никак не могла закрепиться ни в одном из его полушарий. Впрочем, он пропустил бы даже Новый год, если бы не повсеместный ажиотаж.
На улицах появились тетки с елками. Пора закупать шампанское, - делал он глубокомысленные выводы.
Открытие двенадцатое: он оказался страшно непрактичен.
Он не умел планировать наш бюджет. Уйдя за едой, приносил пять бутылок пива, пакетик чипсов и стаканчик мороженого. Стеснялся брать сдачу. На рынке не умел торговаться. Покупал все, что впаривали ему ушлые бабуси. А однажды вместо картошки принес розы. Я только вздохнула.
Я тебя люблю, - сказал он, протягивая цветы.
Открытие двенадцатое с половиной: он меня любит...
В общем, жизнь с мужчиной - это как игра в шахматы. Непрерывный блиц с не вполне ясными правилами.
Так конь не ходит.
Глупенькая... А как, по-твоему, ходит конь?
Буквой “Гы”...
Это пусть сосед буквой “Гы” ходит. А я пойду вот так...
С каких это пор новые правила?
С прошлой минуты... Я сказал. Ходи, любимая...
Я завела себе мужчину. Впервые в жизни. У всех моих подруг они уже были, а я как-то обходилась. Нет, конечно, знакомые мужчины у меня в разное время были, но все они существовали вне пределов моей квартиры, появляясь в ней лишь эпизодически.
Но вот однажды...
Утром я вошла в туалет и увидела, что сиденье унитаза поднято. Так началась новая эра моей жизни. В доме поселился мужчина. Хотя сначала я думала, он не приживется: они же капризные...
Первым делом он заявил, что раз уж мы решили жить вместе, то пользоваться презервативом теперь просто негуманно. Правда, не уточнил — по отношению к кому. Напрашивались три варианта. Любимого, похоже, интересовал только он один. Меня это не устраивало. Я обвинила его в эгоизме и беспечности. Он посоветовал купить вибратор. Я напомнила, что мы живем в эпоху СПИДа. Он сказал, что он не такой. Я покрутила пальцем у виска. Он запихнул галстуки в чемодан. Я криво улыбнулась. Он хлопнул дверью. Я перекрасила волосы.
Он открыл своим ключом.
Едва успел до закрытия аптеки. Вот, — протянул тоненькую упаковку.
- А разве ты была рыжей?..
Итак, мы стали жить вместе. Возвращаясь вечером домой, я уже не пугалась, если видела в собственных окнах свет. И уже не говорила в телефонную трубку: "Вы не туда попали", если кто-то произносил его имя. Ко всему прочему, моя подушка пахла его одеколоном. Возлюбленный храпел ночью, тянул на себя одеяло-одеяло падало на пол. Ни себе, ни людям... Он читал в туалете Маринину, а потом кричал в щель:
Бумагу!
- Вырви первую главу! И чтоб я этой дряни больше в доме не видела!..
А в гостях он цитировал Канта. И ежедневно наступал коту на хвост и ежедневно уверял, что это нечаянно. Учил меня ориентироваться по звездам, отваживал от дома моих подруг. Зачем-то подарил мне надувную лодку, робел перед моей мамой:
Светлана Алексеевна...
- Светлана Александровна, — в который раз хмурилась мама.
Он будил меня по ночам поцелуями, умываясь, фыркал. Забрызгивал зеркало в ванной зубной пастой, зимой дарил мне клубнику. Короче, он был неотразим.
В моем доме появились музыкальный центр и гантели. Музыка звучала с утра до вечера. Гантели бездействовали. Пылесося ковер, мне приходилось каждый раз переставлять их с места на место. Гости постоянно натыкались на них.
Соседка Катя сказала, что "эти железяки" портят эстетический вид гостиной. Не выдержав, я предложила убрать этот фаллический символ в кладовку.
Любимый воспылал праведным гневом. Напомнил, что здоровый дух бывает только в здоровом теле. И вообще он, оказывается, уже присмотрел подходящую штангу в "Спорттоварах".
Бицепс надо прокачивать...-доверительно сообщил он мне.
Но зато теперь у меня под рукой всегда была пена для бритья. К тому же я могла полноправно участвовать в разговорах подруг на тему "А мой-то вчера":
А) до утра играл в компьютерные игры,
б) целый день пролежал под машиной,
в) съел недельный запас котлет,
г) разбил чашку и заменил перегоревшую лампочку,
д) опять курил в туалете,
е) сказал, что сериалы отупляют,
ж) весь вечер смотрел бокс,
з) спрятал мою телефонную книжку,
и)...сволочь и кровопийца.
Короче говоря, совместное проживание с мужчиной приносило массу открытий. Приятных и не очень.
Открытие первое: он — есть.
Открытие второе: он постоянно хотел есть!
Кофе и мандаринка на завтрак его не устраивали. В доме появились ненавидимые мною прежде продукты: сливочное масло, сало, сахар, водка, макароны.
Рейтинг майонеза взлетел до небес. В женских журналах я стала обращать внимание на кулинарные рецепты. А вечный вопрос "Что приготовить на ужин?" терзал меня почище гамлетовского. Я зверела. Я безостановочно что-то жарила, варила, терла и пробовала. Я поправилась на три кило.
Любимый был сыт, весел и всегда готов к приему пищи. Когда он с фразой "У нас есть что-нибудь вкусненькое"? лез в холодильник через пять минут после обеда, мне хотелось дать ему сзади пинка! И захлопнуть дверцу. Я стала мечтать, чтобы на прилавках магазинов появились пакеты с надписью: "Еда мужская. 10 кг".
Купила — и день свободна...
Открытие третье: он прятал носки.
Надеюсь, что не от меня. То, что он их носил, конечно, не было для меня тайной. Свет моих очей никогда не обматывал ноги портянками и не ходил босиком. Он пользовался текстильно-чулочными благами цивилизации, но...
Придя с работы, он первым делом выискивал места поукромней и там, как бурундучок заначку, прятал их, предварительно свернув в форме компактных загогулинок. И никакие внушения не могли его заставить относить эти "улитки" хотя бы в ванную. С маниакальным упорством мой мужчина парковал носки под диваном, под креслом и, похоже, готов был отдирать плинтуса, чтобы там схоронить свои сокровища.
Открытие четвертое: он составлял завещание каждый раз, когда у него болел зуб или начинался насморк. Он стонал и охал, как раненый бизон. Он задыхался при слове "поликлиника" и взывал к моему милосердию.
Требовал добить его, чтобы избавить от нечеловеческих страданий. Держа меня за руку, он благородно советовал перед продажей покрасить старенький Опель. И, как настоящий мужчина, сдерживая рыдания на смертном одре, прощался с милыми его сердцу вещами: музыкальными дисками, мобильным телефоном и газетой Спорт-экспресс.
Открытие пятое: он умел молчать.
Он мог целый вечер просидеть передэкраном телевизора и не проронить при этом ни слова. Дай ему волю — он, знающий два языка и имеющий высшее образование, ограничил бы общение со мной тремя фразами: "Доброе утро, дорогая", "Что у нас на ужин, любимая?" и "Иди ко мне..."
Справедливости ради надо отметить, что его общение с мамой или телефонные разговоры с приятелями тоже не отличались особым красноречием. А его взаимоотношения с лучшим другом строились на совместном просмотре футбольных матчей и произнесении емких комментариев:
Пас! Пас, я сказал!.. Ну-у говнюк!.. Вить, дай пива...
Открытие шестое: умея молчать, он не выносил тишины.
Этого парадокса я так и не разгадала. Мало того, что к музыкальному центру он прикасался чаще, чем ко мне, -- он практически никогда не отходил от телевизора, переключая каналы со скоростью света. От начала до конца мой любимый смотрел только новости и спортивные передачи. Все остальное время он щелкал пультом. Картинки в телевизоре мелькали, как в жутком калейдоскопе. У меня кружилась голова. И упаси Господи стать на линию между ним и телевизором. Тут же следовал резкий дипломатический демарш:
Уйди с экрана!
Открытие седьмое: он ревностно охранял свою территорию.
Его владениями считались: место за столом — раз, и любимое кресло — два.
Даже гости не могли сесть на его табуретку в кухне. А бедный кот пулей вылетал из мягкого кресла, едва заслышав знакомую тяжелую поступь.
Я границ не нарушала. Женская интуиция подсказывала мне, что лучше не посягать на мужской трон, его священную кружку и державные тапочки. Зато можно спрятать ненавистные гантели. Или даже сдать их в металлолом -- мой драгоценный спортсмен пропажу вряд ли заметит.
Открытие восьмое: надзор и контроль.
Ты с кем это говорила по телефону?.. Кто этот очкарик на фотографии?.. Ты где была с четырех до пяти?.. Откуда у тебя эти сережки?..
С подругой. Мой брат. В парикмахерской. Ты подарил...
Открытие девятое: я уже не могла часами лежать в душистой ванне.
Мой девяностокилограммовый зайчик пытался прорваться в помещение. То ему срочно нужна была зубная щетка. То возникала экстренная необходимость осмотреть уже два месяца текущий кран. То его интересовало, поместится ли он рядом со мной и сколько воды вытеснят при этом наши тела по закону Архимеда. То ему просто было скучно одному, и он поскуливал под дверью, взывая к моей совести:
Я страдаю от отсутствия общения!
Но стоило только мне выйти-страдалец тут же удовлетворенно возвращался к своему креслу.
Эй, а как же закон Архимеда? — спрашивала я.
Душ приму, — сообщал милый и утыкался носом в газету.
Открытие десятое: у него росла щетина.
Росла она, конечно, и до нашего, скажем старомодно, сожительства. Но раньше на свидания мой герой приходил гладко выбритым, а теперь я наблюдала его почти круглосуточно... У меня начала шелушиться кожа на лице.
Открытие одиннадцатое: он не помнил наших праздничных дат!!!
Совсем. Амнезия. Выборочные провалы в памяти. Он помнил день взятия Бастилии, день техосмотра и день собственного ухода в армию, но дата моего рождения никак не могла закрепиться ни в одном из его полушарий.
Впрочем, он пропустил бы даже Новый год, если бы не повсеместный ажиотаж.
На улицах появились тетки с елками. Пора закупать шампанское, делал он глубокомысленные выводы.
Открытие двенадцатое: он оказался страшно непрактичен.
Он не умел планировать наш бюджет. Уйдя за едой, приносил пять бутылок пива, пакетик чипсов и стаканчик мороженого. Стеснялся брать сдачу. На рынке не умел торговаться. Покупал все, что впаривали ему ушлые бабуси. А однажды вместо картошки принес розы. Я только вздохнула.
Я тебя люблю, — сказал он, протягивая цветы.
Открытие двенадцатое с половиной: он меня любит...
В общем, жизнь с мужчиной — это как игра в шахматы. Непрерывный блиц с не вполне ясными правилами.
Так конь не ходит.
Глупенькая... А как, по-твоему, ходит конь?
Буквой "Гэ"...
Это пусть сосед буквой "Гэ" ходит. А я пойду вот так...
С каких это пор новые правила?
С прошлой минуты... Я сказал. Ходи, любимая...